Выразительность музыки кроется в исполнительской вариативности ритма

Почему иногда, попав на фортепьянный концерт, мы зачарованно внимаем музыканту, а иной раз ищем ближайший выход? Всё дело, конечно, в исполнении. А конкретнее?

Кажется, у канадских исследователей из Университета Макгилла есть ответ.

Великий Артур Рубинштейн. Ему подобные исследования были не нужны.

Анджали Бхатара и его коллеги взяли Disklavier и начинили его множеством датчиков, которые фиксировали три ключевых момента: как долго пианист удерживает ноту, насколько громко он играет и как обращается с педалями.

Записав несколько ноктюрнов Шопена, специалисты затем создали целый ряд исполнительских версий произведений — от стопроцентно экспрессивных (в этом случае оригинальное исполнение оставалось без изменений) до абсолютно невыразительных (все ноты игрались на одинаковой громкости и с чётко заданной продолжительностью).

Слушателям предстояло оценить экспрессивность каждой версии по десятибалльной шкале. Даже люди, не имеющие музыкального образования, смогли отличить самые выразительные варианты.

Точно так же, как в разговоре мы подчёркиваем высказываемое с помощью различных интонационных приёмов, опытный музыкант чувствует, когда надо слегка растянуть ноту, а когда — сократить, когда сделать её громче, а когда — мягче. Но наибольшей силой, как выяснилось, обладает именно вариативность ритма, а не громкости.

Результаты исследования опубликованы в издании Journal of Experimental Psychology.

Шопен. Ноктюрн op. 15 No. 2 фа-диез. Исполняет Артур Рубинштейн:

Подготовлено по материалам Университета Макгилла.

Каждый день слушайте итоговый подкаст Свободного Радио «Компьюлента»!

blog comments powered by Disqus